Море сумерек - Страница 83

Каэль, по многолетней привычке службы пограничником не расстававшийся с оружием и броней нигде, кроме кровати и официальных мероприятий, устремился навстречу опасности, на ходу создавая и бросая молнии, которые хоть и не слишком быстро, но преодолевали отделяющее его от противника расстояние. Промахнуться по плотной толпе, лезущей вперед, туда, где бились сердца и еще текла в жилах горячая кровь, было делом сложным. Основную массу врагов составляли человеческие трупы разной степени сохранности, передвигающиеся между тем довольно быстро, со скоростью бега живого человека. Совсем гнилых, самолично разваливающихся на части, среди них не было, но и принять их за обычных людей можно было лишь в темноте. Точное их количество воин-маг определить бы не смог. Где-то между тремя и четырьмя сотнями. На галерах такое количество моряков разместиться, очевидно, не смогло бы, но мертвые тела, видно, были утрамбованы в трюмах, как камни в мостовой.

Со странными же творениями сумеречных боролись совсем другие враги, несильно уступающие им размерами. Десяток зеленокожих гигантов, чьи лица и тела практически целиком скрывали грубо сделанные деревянные доспехи с вырезанными на них отвратительными рожами, от взгляда на которые начинало мутить. Рост их в четыре-пять раз превосходил человеческий, сила была ужасающей. Один из скелетов Асазора, попавшийся им на пути и пытавшийся защитить союзников своего хозяина, получил пинок ногой, будто закованной в пыточные колодки. Творению некромантии этого хватило, чтобы разлететься на косточки, которые, пролетев десяток шагов, вонзились в землю, словно стрелы. Прибывшие на полуподводных галерах громилы были вооружены копьями и ростовыми щитами и со стороны напоминали помесь штурмовой башни с тараном. И своим оружием они пользоваться умели. Острия на длинных рукоятках с частотой дождевых капель стучались в стальные нагрудники, стремясь проломить их и добраться до хрупкого тела, спрятанного внутри деревянного корпуса эльфа. Древки пытались подсечь толстые ноги «Буратинаторов». Пока двое-трое принимали на щиты удары и выстрелы, оставшиеся атаковали с боков и сзади, норовя воткнуть оружие в суставы, где броня априори должна была быть наименее тонкой.

— Спасите! Спасите! Спа… — Крик одного из бывших рабов, разъевшегося у сумеречных эльфов до состояния, позволяющего сравнивать его живот с винной бочкой, и потому неспособного бежать быстро, резко оборвался, после того как в затылок ему влетела метко брошенная костяная дубина.

Некоторые из мертвецов, уже почти настигшие свою добычу, оказались вооружены не очень хорошо. Каменные топоры, ржавые кремниевые ножи и другой ассортимент из арсенала дикарей. Да и тот был лишь у каждого пятого, видимо сохранившего некое подобие разума. Остальные явно намеревались использовать в битве клыки и когти, хоть и не сильно отросшие, но все же грозные. Если бы не их чудовищная мощь и способность игнорировать ранения, мертвецов бы порубили быстро и почти без потерь.

Каэль, опасно приблизившийся к стремительно накатывающей лавине трупов, внезапно осознал, что он больше не один. Справа и слева от него были люди. Его солдаты. Кочевники, даже те, кто помогал строителям, не расставались с оружием и, увидев бегущего в атаку командира, решили прийти к нему на помощь и выиграть время для остальных, дав им возможность добежать до шатров с хранящимися там ружьями.

— Куда лук тянешь, отродье бешеной верблюдицы, — орал на кого-то из своих седоусый десятник, ставший заместителем эльфа. — Этим тварям на стрелу чихать, как тебе на горсть песка! Гранаты кидай! Что значит «нету»?! Убью!

Взрывающихся снарядов было мало. Обычно из-за приличного веса их носили в мешках, притороченных к седлам лошадей, а лошадей на крохотном островке не было, как и их поклажи. Захватить с собой тяжелое оружие догадался лишь десяток самых опытных солдат, не желающих просто так расставаться ни с каким оружием. Ведь оно — предмет многофункциональный и всегда позволяет разжиться деньгами. Торговцы-то им есть везде, где вообще известно такое понятие, как обмен.

Дымные столбы взрывов, отбросившие ударными волнами и осколками ближайшие агрессивные трупы, подарили защитникам острова несколько секунд, которые те использовали, чтобы разрядить огнестрельное оружие в наступающих. Снопы крупной дроби оторвали некоторым рычащим тварям, до которых оставались считаные шаги, руки, ноги, головы. Но подействовала на них лишь утрата последних, а потерявшие менее значительные части тела хоть и сбились с шага, оказавшись в середине потока своих собратьев, а не в его авангарде, но окончательно уничтожены не были.

Мертвецы наконец достигли пяти десятков защитников, ощетинившихся холодным оружием, и практически мгновенно уничтожили половину. Многие кочевники успели нанести удары, считая их смертельными, но толку от них не было. Давно не живые тела не только игнорировали большую часть вонзившихся в них клинков, но и хватались за оружие, не позволяя вытащить его из раны и оставляя врагов с голыми руками против численно превосходящих их покойников.

Каэль крутился, как кобель, пытающийся догнать собственный хвост, обрубал тянувшиеся к нему руки и угощал потоками электричества окружавшие его трупы, с ужасом понимая, что долго так не протянет. Не хватит ни выносливости, ни магического резерва. Вокруг него гибли люди, а он ничего не мог сделать. Вот молодому степняку — наверное, еще и бриться-то не научился — упавший под ноги мертвец выгрызает кишки, игнорируя слабеющие удары сабельной рукояти по окровавленной морде. Вот седоусого десятника рвет на куски сразу десяток рук, а его брату, отчаянно пытающемуся пробиться на помощь родственнику, пронзает шею костяной нож. Вот падает пехотинец Асазора, непонятно как влезший в круговерть боя и сшибленный на землю напрыгнувшим на него телом однорукой женщины со сгнившим лицом. Внезапно покойники, пытающиеся его растерзать, отшатываются и воют, начиная без всякой видимой причины дымиться, а потом вспыхивают вонючим дымным пламенем двух цветов. Нормального рыжего и почему-то небесно-голубого.