Море сумерек - Страница 52

— Не стоит, — покачал головой шаман. — Только время терять, пусть лучше солдаты перед сражением будут отдохнувшими. Ну что ж, еще дельные предложения есть? Нет? Ну тогда готовьтесь к битве. Она начнется уже сегодня. И закончится, думаю, тоже.

«Думаю, я все же могу кое-что сделать», — решил архимаг и телепортировался в одно из помещений собственного жилища. Крохотное. Без дверей и окон. Фактически, глухой каменный мешок. Там у него жила пара пленных демонов. Весьма особых демонов. Внешне они напоминали больших черных орлов, во всяком случае, если смотреть снизу. Но первый же взгляд на спины монстров открывал их истинную природу. Не бывает птиц, у которых из середины туловища растет вторая голова, причем весьма отвратная на вид. Узкая, длинная, вытянутая, напоминающая хищную рыбу с сотнями загнутых назад зубов-крючков. Человеческое горло не могло воспроизвести самоназвания подобных существ, а в трактатах демонологов можно было без труда отыскать с полдюжины разных его вариантов, адаптированных для простых смертных. Обычно подобные создания использовались на демонических планах как шпионы, посланцы или разведчики, которые благодаря могучим крыльям и острому зрению хорошо себя зарекомендовали. Но архимаг нашел им другое применение. Правда, предварительно слегка улучшив своих рабов.

— Подъем, лежебоки! — Келеэль с размаху пнул ближайшую тварь по черному крылу едва ли не с него самого размером. — Есть дело как раз для таких пожирателей падали!

Монстр издал звук, представляющий собой нечто среднее между карканьем и шипением, а затем попробовал совсем по-куриному ударить пятитысячелетнего эльфа лапой, на которой красовались отливающие синим металлические когти. Конечность чудовища увязла в магическом щите, распоров его, как простую тряпку, а в ответ Келеэль ментально наслал на своих рабов волну жуткой боли.

«И когда они поумнеют? — сам себя спросил чародей, меланхолично наблюдающий за корчившимися на полу созданиями. — Подобным слабосилкам меня не одолеть никогда».

Прекратив наказание, демонолог перешел к разъяснению того, чего хотел от монстров. С его губ слетали жуткие звуки одного из темных наречий, вполне понятного птицеподобным. Собственно, от них не требовалось ничего принципиально нового. Всего лишь кружить над полем боя. И когда прикажет архимаг, сбросить вниз свои искусственные когти.

Почти три тысячи лет назад Келеэль, экспериментировавший с объединением аур артефактов и живых, ну или не очень живых, подопытных, пришел к весьма оригинальному решению. Существа, привыкшие воспринимать магический протез как часть собственного тела, могли в определенных обстоятельствах им управлять, даже если последний был отсоединен. Открытие очень быстро стало оружием. Волшебник, поймавший нескольких демонов, стал ставить над ними эксперименты, в которых улучшенные им монстры пытались уничтожить врагов чародея или же просто выбранные мишени новыми для себя методами. Наивысшую эффективность показали именно эти двое. Твари умели парить на высоте, на которой другие птицы попросту задыхались. А ходящим по земле в подавляющем большинстве и в голову не приходило искать угрозу в небесах. Когда же монстры замечали цель, они просто отсоединяли свои протезы, сложив их в подобие либо кулака, либо веера. И те падали. Все набирая и набирая скорость и убойную мощь. Не тяжелые в общем-то вещицы, сделанные из частично поглощающего, частично отражающего чужую магию сплава, могли вбить в землю рыцаря вместе с его конем. Или перерезать шею дракона, как острый меч веточку. И они не мазали. Остроглазые чудовища корректировали полет своих причудливых метательных снарядов, словно те все еще оставались частью их тел. Магическая защита, даже если успевала среагировать на такую угрозу, редко могла отразить атаку. А главное, подобное нападение никто не сообразил бы напрямую связать с самим Келеэлем. Во-первых, требовалось выжить, во-вторых, понять, что случилось, в-третьих, догнать демонов, способных нырнуть в ведущий в жилище архимага портал на любой высоте. Пока уникум, умудрившийся проделать все это сразу, древнейшему волшебнику мира попался всего один. Теперь он был его сильнейшим архиличем.

«Главное, правильно подгадать момент, — решил для себя пятитысячелетний эльф. — Если жрица получит упавший с неба гостинец и умрет в момент противостояния с Михаэлем, никто ничего не поймет. Ну, разве что он сам или его покровительница, да и то не наверняка. Но второй я и так давно и прочно не нравлюсь, а правитель сумеречных за вмешательство лишь поблагодарит».

Войско Эрсийского царства свой путь не ускорило и, оправдав предположения шамана, вышло к окрестностям Сумрака примерно через пятую часть дня. Там его уже ждали защитники, полные кто радостного предвкушения битвы, а кто и самых мрачных предчувствий.

Центр их строя составляли «Буратинаторы», гигантские деревянные фигуры, по своим возможностям больше всего напоминающие закованных в доспехи великанов, обученных боевой магии. Творения, которые придумал Михаэль, а воплотить в реальность помог сильнейший маг мира, вызывали потрясение у видевших их впервые. Две толстые колоннообразные ноги, расширяющиеся книзу и оканчивающиеся плоскими подушками, несли на себе бочкообразное тело, внутри которого и прятался управляющий этим сложным механизмом эльф или даже человек. Руки конструкта напоминали человеческие, вот только весила каждая из них больше, чем полностью одоспешенный рыцарь вместе с броней. Голова была утоплена в плечи настолько, что могла быть не сразу замечена. Да и то внимание привлекала не столько она, сколько решетчатое забрало. Спину «Буратинатора» прикрывал громадный короб, похожий на сундук. В нем находились боеприпасы, а также хранилище энергии, от наличия которой зависела боеспособность создания. Несколько емкостей с заряженными маной углем или солью, защищенных от высвобождения концентрированной волшебной силы в свободную форму, служили духам, буквально пропитывающим каждую деталь сложного артефакта, одновременно и платой, и рабочим инструментом. Там же хранились небольшие запасы воды и природных химикатов. Даже во время использования в качестве орудия войны исполины продолжали оставаться живыми, а следовательно, нуждались в пище. В мирное же время им вполне хватало того, что имелось в почве на специально подготовленной для размещения подобных созданий площадке.